Календарь

Месяцеслов

Праздники

Покровитель

Соборы святых

Святые на всякую потребу

Словарь терминов

Календарь

Месяцеслов

Праздники

Покровитель

Соборы святых

Святые на всякую потребу

Словарь терминов

Михаил (Воскресенский), пресвитер, священномученик (1918)

Житие

Священник Михаил Григорьевич Воскресенский родился в 1883 году в селе Теплый Стан в семье станового пристава Григория Дмитриевича Воскресенского. Дед о. Михаила был настоятелем храма в селе Порецком и преподавал Закон Божий в школе. Здесь учился будущий тесть о. Михаила Иван Данилович. Однажды уже после смерти, о. Дмитрий явился ему. Иван Данилович почел это явление за особое предзнаменование, и когда много лет спустя, внук о. Дмитрия Михаил попросил в жены его дочь Марию, он без раздумий согласился.

В Бортсурманах о. Михаил служил с 1910 года. Прихожане любили его за доброту, благочестие и за безупречное исполнение пастырских обязанностей.

Пришел 1917 годначало открытого гонения на Церковь. За полгода своего жестокого правления большевики враждебно настроили против себя население страны. Повсюду поднимались восстания. Летом 1918 года по реке Суре отступала группа войск Колчака. Жители города Курмыша подняли восстание, чтобы или освободиться от большевистского плена, или присоединиться к отступавшим войскам.

Восстание возглавил директор местного банка Совернин. Горожане разоружили стоявшую в городе красноармейскую роту, посадили солдат под замок, строго приказав случившимся тут жителям села Бортсурманы Николаю Мигунову и Николаю Небасову стеречь пленников, не давая им ни есть, ни пить, но те кормили и поили их, почти ни в чем не стесняя.

Карательный отряд, выступивший на подавление сопротивления, почти весь состоял из латышей. Возглавлял его некий Гарин, выходец из дворян Нижегородской губернии. Где бы ни проходил он, повсюду мучили и убивали священников.

По Бортсурманам пронесся слух, что каратели всех истребят. Поплыл, как призыв, как погребальный звон, голос колокола. Это звонил крестьянин по прозвищу Еленя, который умел и любил звонить.

И колокол был здесь особый, крестьянский, отлитый на их средства; привезли они его сюда сами, впрягаясь в упряжь, не доверяя церковного дела бессловесным животным; была установлена очередность, и крестьяне менялись, чтобы всем досталось везти звонкого проповедника.

И теперь стоял на колокольне Еленя, звонил и звонил и разносился округ звон сильный, набатный. С тревогой слушали люди безвременный звон.

Отца Михаила в это время в селе не было, он уехал в соседнюю Козловку причащать старика.

Отряд карателей расположился на горе против села. Они тоже слушали этот звон, чувствуя, что никак он не может подавать свой голос за них, иноверцев и безбожников. И выставили они против села орудие, намереваясь сжечь Бортсурманы.

Так бы оно, вероятно, и произошло, если бы в плен к ним не попал почтальон.

Наконец решили послать двух разведчиков. На самом въезде в село встретили мужика, который мирно пахал землю.

Как расположить мужика, красноармейцы знали, сами были когда-то крестьянами. Один впряг в крестьянский плуг свою лошадь и начал пахать, другой расспрашивал о жителях села, кто где живет и как пройти. Составился целый список. Каратели той же ночью въехали в село и приступили к арестам.

Арестованных сводили в здание волостного правления.

Поздно ночью о. Михаил возвращался домой. На окраине села путь ему преградили каратели.

Кто идет? 
Священник, ответил о. Михаил.

Этого было достаточно.

Давай убьем его, услышал о. Михаил. 
Успеем еще, ответил другой. Его пропустили, и он поехал домой.

А в это же самое время другие каратели пришли к нему в дом, чтобы арестовать его, но не застали и ушли. Войдя в дом, понял священник, какой ему готовится жребий, но бежать не стал.

Вскоре пришли арестовать его.

Матушка пошла за ними, чтобы передать чапан для тепла.

Ему и без чапана будет жарко, ответили ей.

Решение уже было принято всех арестованных казнить; всю ночь их избивали. С особенной жестокостью мучили о. Михаила.

Вины за о. Михаилом не было, и мучители обвиняли его в том, что он велел звонить в колокол и ждал с радостью отряд Колчака.

Среди крестьян были арестованы Николай Мигунов и Николай Небасов.

Чтобы не вызвать среди жителей села возмущение, палачи объявили, что все арестованные будут отправлены в Курмыш для суда. Однако страстотерпцы знали об уготованной им участи и готовились к смерти, каясь и исповедуясь.

27 августа/9 сентября перед полуднем колонна из тридцати человек в сопровождении карателей двинулась по Курмышской дороге.

Отец Михаил шел впереди и громко пел погребальные песнопения, а вместе с ним прихожане.

Так прошли пять километров и дошли до овражного места, называвшегося Степанихой. Здесь всем было ведено выстроиться в один ряд, палачи встали напротив.

Отец Михаил опустился на колени и с воздетыми руками молился Богу. Ни одна из шестнадцати попавших в него пуль не смогла оборвать его жизнь. Это было явным знамением чуда, и тогда один из палачей подошел к священномученику и заколол его в сердце штыком.

Из тридцати человек только один остался в живых Иван Петрович Курепин. Он и рассказал о подробностях мученической кончины священника, церковного чтеца и двадцати семи крестьян.

После убийства каратели послали одного из местных жителей в Бортсурманы сказать, чтобы забирали тела или закапывали здесь все должны быть похоронены к вечеру. Крестьяне приехали на подводах и забрали всех, а на месте расстрела поставили крест с надписью.

Вечером все убитые были похоронены в пяти братских могилах. У трех из них не было в селе родственников, и гробы сделать им не успели. Это священномученик Михаил, чтец Евлампий и волостной писарь.

Гробом священномученику послужили гробы его прихожан, на которые он был положен и которыми окружен Николая Мигунова, Николая Небасова, Николая Мигунова другого и раба Божия, имя которого неизвестно.

Дом священника был карателями разграблен. Вскоре после мученической кончины мужа матушка написала властям в Москву, спрашивая, за что убили ее мужа-священника. Из Москвы пришел ответ, что муж ее пострадал безвинно. Но не насытились убийцы этими жертвами и жаждали новых.